М.М. Шумилов. "Торговля и таможенное дело в России: становление, основные этапы развития (IX-XVII вв.)"

Буртасы (мордва), располагавшиеся южнее булгар по течению Волги, вначале находились под сюзеренитетом каганата, позднее — в подданстве у волжских булгар.¹⁴⁴ Несомненно, что контроль над буртасами, так же как и над мари (черемисами), населявшими область по течению Волги выше Булгара, был важен для булгар, поскольку главное богатство этих финских племен составляли меха. Они также имели для сбыта рогатый скот, хлеб, мед, воск.¹⁴⁵

Угры (мадьяры) населяли район Дона и Донца и контролировали торговый путь по Дону и Донцу приблизительно с середины VII в. до середины 30-х гг. VIII в. В этот период они уже не зависели от хазар, но оставались в дружеских отношениях с ними, «что было особенно важно, поскольку эти отношения влияли на торговлю мехами с севером».¹⁴⁶ Арабские источники свидетельствуют, что угры постоянно совершали набеги на славян с целью захвата пленников, которых затем продавали в портовых городах Причерноморья за парчу, ковры и другие товары.¹⁴⁷ Затем они потерпели поражение от варягов и откочевали к Днепру.

В числе русских вывозных товаров преобладали меха: «соболиные, куньи, бобровые, горностаевые, беличьи, заячьи и лисьи; последние были двух родов: 1) черно-бурые, которые арабами ценились выше соболей, 2) красные, более дешевые, которые продавались для обыкновенного употребления».¹⁴⁸ Меха продавались большими связками «сороками» (по 40 штук) и более крупными партиями. Пушнина сортировалась, иногда «отдельные части каждой шкурки отрезались и сшивались вместе, например, все спинки или все брюшки».¹⁴⁹ Также привозились для обмена воск, мед, невольники и невольницы, лен и льняные ткани, изделия из серебра с чернью и позолотой и т. д. Особую группу составляли транзитные товары из Византии (шелковые ткани, сукна, парчи с золотом и серебром, ковры и другие «изящные вещи»), Прибалтики (янтарь в обработанном и необработанном виде) и Западной Европы (клинки мечей и т. д.).¹⁵⁰

По свидетельству арабоязычных писателей IX—X вв. (Ибн Хордад-бех, Ибн Фадлан, Ибн Русте, ал-Истахри, Ибн Хаукал, ал-Масуди, ал-Мукаддаси и др.), пленники добывались русами-скандинавами и руса-ми-славянами в войнах с венграми, хазарами, народами Закавказья, а также путем покорения восточнославянских племен (своих же собратьев по славянскому этносу).¹⁵¹ Так, по свидетельству Ибн Фадлана (X в.), правитель Булгарин брал с каждого десятка рабов, привозимых русами на продажу в его государство, «одну голову». Русы-работорговцы, прибывая в Булгар, причаливали у волжской пристани и строили на берегу большие дома из дерева. В каждом доме их собиралось по 10—20 чел.; у каждого была своя скамья, на которую усаживались «девушки-красавицы для купцов». Накануне торга русы молились, взывая к своим идолам, воткнутым в землю: «О мой господь, я приехал из отдаленной страны, и со мною девушек столько-то и столько-то голов <...> я желаю, чтобы ты пожаловал мне купца, имеющего многочисленные динары и дирхемы, чтобы он покупал у меня в соответствии с тем, что я пожелаю, и не прекословил бы мне ни в чем, что я говорю».¹⁵²

Из Булгара в Хазарию, арабские и другие страны Востока вывозились транзитные, русские и местные товары. К последним относились различные меха, козьи шкуры, бобровая струя, воск, мед, невольники и невольницы (в арабских землях славянские рабыни попадали в гаремы или в текстильные мастерские), мамонтовая и моржовая кость, из которой хорезмийские резчики изготавливали шкатулки и гребни, соколы, некоторые изделия булгарской мануфактурной промышленности (сафьян, юфть, мыло, войлочные шапки и др.), сосновый, еловый и березовый лес, стрелы из березы, хлеб, крупный рогатый скот, овцы, рыба, орехи и т. д.¹⁵³

Остановка в Итиле влекла за собой уплату десятины в пользу кагана — правителя Хазарии.¹⁵⁴ Отсюда русские купцы направлялись в Дербент, Баку и Гилян. Самые отважные из них выходили в открытое море и направлялись в Абаскун (Джурджан) — порт на юго-восточном побережье Каспия, откуда вели караванные маршруты в Рей (около нынешнего Тегерана) и Багдад (именно здесь купцов-русов мог наблюдать арабоязычный писатель Ибн Хордадбех) или в Хорезм.¹⁵⁵ В источниках IX—X вв. отмечается регулярное посещение русскими купцами Тявриза (Тебриз), Рея, Хорезма и некоторых других городов Ирана и Средней Азии. Несмотря на отсутствие прямых свидетельств их путешествий в Персию и Багдад в XI—XII вв., Хорезм они, кажется, посещали. «Название хорезмской столицы Гургандж (или Ургандж), — указывал Г.В. Вернадский, — известно было русским летописцам, которые называли ее Орнач. Здесь русские, должно быть, встречали путешественников и купцов почти из каждой восточной страны, включая Индию».¹⁵⁶

В обмен за свои товары Булгария, Русь, балтийские и западноевропейские страны получали арабские серебряные монеты — дирхемы, а также бисер, жемчуг, драгоценные и полудрагоценные камни (сердолик, лазурит), самшит, разные украшения из золота, серебра и бронзы (серьги, цепочки, ожерелья, запястья, подвески, кольца, пуговицы, пряжки, булавки, бляхи для украшения одежды и конской сбруи), блюда, металлические зеркала, изделия из стекла, поливную и люстровую посуду, шелковые, шерстяные и хлопчатобумажные ткани, ковры, писчую бумагу, овощи, мускус, камфару, корицу, алоэ, плоды и т. д., которые вывозились из восточной части Закавказья, Армении, Ирана, Йемена, Индии, Бадахшана, других восточных стран и исторических областей. В XI в. в русском и скандинавском импорте широкое распространение получили ближневосточные золотостеклянные и серебростеклянные бусы, среднеазиатские бусы из сердолика, горного хрусталя и аметиста. Из Волжской Булгарин в русские города по Волге и Оке спорадически вывозили хлеб; из Хазарии — рыбий (белужий) клей, скот, кожу и рыбу. Восточные шелковые ткани в значительных количествах поступали в Скандинавию, Польшу, Чехию, Германию, Францию и другие страны Западной Европы.¹⁵⁷

Поскольку большая часть русских отпускных товаров принадлежала князю, можно предположить, что основной импорт направлялся в княжескую казну. Именно этим объяснял С.М. Соловьев тот факт, что тысячи дирхемов переходили к дружинникам, и если последние были родом из Скандинавии, то уносили с собой служебную плату: «...отсюда кроме торговли объясняется, почему на скандинавском берегу и на прилежащих к нему островах находят так много кладов с восточными монетами».¹⁵⁸ Вместе с тем представляется обоснованным вывод современных историков о том, что до конца IX в. активное участие в восточной торговле принимали самостоятельные сообщества русских купцов, которые иногда формировались по родственно-семейному принципу. Именно они на свой страх и риск привозили товары в Багдад, Херсон, Амастриду и даже Константинополь.¹⁵⁹ К тому же с начала X в., когда усилился приток дирхемов на Русь, произошло ослабление их отлива из страны, что, по словам В.Б. Вилинбахова, было в первую очередь связано «с потребностями русского рынка, а не нуждами транзитной торговли».¹⁶⁰

Большинство авторов склоняется к тому, что восточная торговля через Русскую землю могла завязаться еще в VIII в. Так, В.О. Ключевский полагал, что для днепровцев, послушных данников хазар, торговые пути к причерноморским и каспийским рынкам были открыты с VIII в., а временем «наибольшего развития восточной торговли Руси» стали IX и X вв.¹⁶¹ Фактически с ним соглашался Б.Д. Греков. «С VIII в., — указывал он, — завязываются особенно энергичные отношения с арабами, точнее с теми народами Востока, которые вошли в состав Арабского Халифата».¹⁶² По мнению В.Л. Янина, проникновение дирхемов в Европу и само становление торговых связей Восточной Европы со странами Халифата началось в 70—80-х гг. VIII в.¹⁶³

Тезис о наибольшем расцвете культуры «арабских» государств, связанных торговлей с Русью, и особенном развитии восточной торговли Древней Руси в X в. впервые сформулировал П.Г. Любомиров. Этому автору также принадлежит вывод об упадке восточной торговли в конце X в.¹⁶⁴ В послевоенное время точка зрения о существовании Волжского пути «из варяг в арабы» в VIII—X вв. фактически утвердилась в отечественной историографии.¹⁶⁵ Материал Саркела—Белой Вежи, указывал М.И. Артамонов, свидетельствует, что торговый путь на Волгу и далее на Восток, в Среднюю Азию и Персию «в XI в. <...> уже не представлял для Руси того значения, которое вызвало восточный поход Святослава и само появление русского населения в Белой Веже».¹⁶⁶ Впрочем, отдельные авторы выражают несогласие с устоявшимся мнением о начале проникновения куфической (арабской) монеты в Восточную Европу в VIII в. Так, В.В. Кропоткин утверждает, что первый период обращения дирхема в Восточной Европе относится к первой трети IX в.¹⁶⁷

Великий Волжский путь шел вдоль западного берега Каспийского моря, к устью Волги, затем вверх по этой реке. Где-то в районе нынешнего Волгограда он разветвлялся на два. Нельзя не согласиться с А.П. Новосельцевым, что один из них продолжался вверх по Волге, а другой через переволоку переходил на Дон, и что «оба пути в VII — первой половине X в. контролировались хазарами».¹⁶⁸ Суждение же о том, что уже с конца VIII в. единственным пунктом торговых сношений Руси со странами Востока являлся Волжский Булгар, представляется недостаточно обоснованным.¹⁶⁹

По всей видимости, в VIII — первой трети IX в. основным был второй вариант пути, который по Северскому Донцу и Дону, а далее по Пслу, Сейму и Десне или по Оке и Десне вел в Посожье, а затем в область верховьев Днепра и Западной Двины, минуя средний Днепр, Побужье и Поднепровье, т. е. территорию расселения полян, древлян, волынян, белых хорватов, уличей и тиверцев.¹⁷⁰ Вероятно, главный поток дирхемов шел через оз. Ильмень, мимо Новгорода по Волхову к Старой Ладоге, а затем через Неву в Балтийское море, так как выход в Балтийское море по Западной Двине активно использовался лишь во второй половине IX в.¹⁷¹ Таким образом, северный участок Балтийско-Каспийского пути проходил через территорию новгородских словен, которые появились в Ильменском бассейне еще в конце VII в.¹⁷² Г.В. Вернадский акцентировал внимание на том, что уже «в первой половине девятого века — после основания Русского каганата в Азовском регионе и до хазарского наступления (в 833 г. хазары построили крепость Саркел, чтобы обезопасить себя от нападений азовских русов. — М.Ш.) — отношения между Русским Севером и Русским Югом были оживленными и обширными. Регион верхней Двины и озера Ильмень являлся важным торговым пунктом на пути из Скандинавии на Восток и обратно <...> таким образом, к середине девятого века в районе озера Ильмень возникла община шведских купцов, которая, благодаря своей коммерческой деятельности, тем или иным путем была связана с Русским каганатом».¹⁷³

Вероятным маршрутом проникновения восточного серебра в Новгород и Старую Ладогу являлся северный отрезок пути «из варяг в греки», ведущий с верховьев Днепра по Ловати в оз. Ильмень, а затем по Волхову в Ладожское озеро.¹⁷⁴ Также существует обоснованное мнение, что уже в ранний период движение восточного серебра в Новгород могло идти по Дону, Оке, верховьям Волги и Селигеру, далее по р. Явонь, затем по р. Пола, впадающей в оз. Ильмень.¹⁷⁵

С.М. Соловьев, П.П. Мельгунов и Г.В. Вернадский допускали, что в VIII — первой половине IX в. русы (варяги) проникали в Хазарию из дельты Кубани, где находился их столичный город Малороса, известный также как Тмутаракань, Таматарха или Матраха. Они поднимались вверх по Дону и на параллели Волгограда перетаскивали суда в Волгу.¹⁷⁶ «Руссы, — указывал С.М. Соловьев, — входили из Азовского моря в устье Дона, поднимались вверх по этой реке до пограничной козарской крепости Саркел, или Белая Вежа, перетаскивали здесь суда на сушу и, пройдя с ними небольшой волок до Волги, спускались по этой реке к Итилю...».¹⁷⁷

По мнению Н.Я. Аристова, М.В. Довнар-Запольского, А.Е. Преснякова, А.П. Новосельцева, которые тоже ссылаются на описания арабских географов, «южный хазарский маршрут» начинался в Византии или где-то в нижней Руси (в Киеве), «проходил через византийские владения в Крыму, а затем хазарскую заставу Самкуш (Самкерц, Тмутаракань). И византийцы, и хазары взыскивали десятину в свою пользу. Потом путь шел по славянской реке (Дону), откуда через Переволоку купцы попадали в Волгу и мимо хазарской столицы следовали в Каспийское море».¹⁷⁸ Поддерживая эту версию, М.И. Артамонов также полагал, что «хазарский путь» приобрел важное торговое значение во второй половине IX в., когда здесь появились днепровские норманно-славянские дружины, совершавшие разбойничьи нападения на прибрежные города Каспийского моря.¹⁷⁹ В.Я. Петрухин и Д.С. Раевский обращают внимание на то, что в конце IX — начале X в. «каганат попытался установить экономическую блокаду Руси». Это привело к резкому сокращению притока дирхемов в Восточную Европу и спровоцировало первый кризис в поступлении восточного серебра; «при этом, — отмечают они, — кризис не связан с сокращением эмиссии в Халифате — доступ серебра в Восточную Европу был искусственно приостановлен. Приток монет возобновляется в начале X в., когда серебро идет через Волжско-Камскую Болгарию из державы Саманидов в обход Хазарского каганата. Не менее показательно, что тогда же, не ранее первой четверти X в., первые клады дирхемов появляются в самом Киеве: в IX в. Среднее Поднепровье оказывалось вне сферы русской восточной торговли».¹⁸⁰

<<   [1] ... [6] [7] [8] [9] [10] [11] [12] [13] [14] [15] [16] [17] ...  [88]  >>