ИСТОРИЯ
НОРМАТИВНЫЕ АКТЫ

М.М. Шумилов. "Торговля и таможенное дело в России: становление, основные этапы развития (IX-XVII вв.)"

3.5. Торговая и таможенная политика России в конце XVI — начале XVII в.

После взятия шведами Ругодива (Нарвы) в 1581 г. царь Иван IV повелел поставить у Холмогор город и всяким торговым иноземцам приходить к «Двинскому городу и пристанищу морскому». По окончании Ливонской войны к Архангельскому порту зачастили фламандцы, голландцы, немцы и англичане, не принадлежавшие к компании.150 Развернулась их конкуренция с англичанами и между собой, что было к немалой выгоде русских.151

Препятствуя доставке в Москву западного оружия, военного снаряжения и опытных мастеров, поляки, ганзейцы, датчане и шведы нападали на английские, голландские, французские и другие суда, направлявшиеся к северным берегам России. Путь вдоль побережья Норвегии не был безопасным, поскольку датский король Фредерик II направил в Баренцево море эскадру военных кораблей для перехвата торговых судов, не имевших разрешения на проезд от датского правительства. Он добивался, чтобы все корабли, направлявшиеся в гавани Белого моря, платили ему за проход между Исландией и Норвегией пошлину, подобную той, которая взималась за проход через пролив Зунд. Пиратские действия со стороны датчан вызвали гневную реакцию русского царя. В 1582 г. Иван IV направил Фредерику II грамоту, содержавшую ряд упреков: «А дорога к нашей вотчине, х Колмогорам, и х Коле волости, и к иным пристанищам морским, не ново почалася <...> А дорога морем болшим окияном к нашей вотчине х Колмогорам за много лет была, с тех мест лет за сорок. А приезжали из Аглинские земли немцы и из ыных государств по нашему жалованью; а подаваны им наши грамоты жаловалные и дворы нашем государстве». Далее царь ставил в вину датчанам их морской разбой вблизи его «вотчины на море у Колы и у Колмогор», давая понять, что эти «новые дела» к добру не приведут.152

Очевидно, что главная причина пиратства заключалась в соперничестве Англии, Нидерландов, Франции, Швеции, Дании и некоторых других стран, активно выступавших в то время на арене мировой торговли и стремившихся выбить конкурентов из различных стран посредством насильственных действий.153 Обороняясь от морских разбойников, купечество вооружалось. Так, отправляя в 1582 г. девять кораблей к гавани св. Николая, Московская компания обеспечила их сильной артиллерией и военными людьми под командованием вице-адмирала, которые получили подробные инструкции, как действовать в случае встречи на пути с неприятелем.154 Голландцы тоже отбивались от пиратов всеми силами. В отличие от них, французы вступили в переговоры с датским королем и обеспечили свою безопасность ценой серьезных уступок: согласились платить пошлину за право проезда, обязались не провозить меди, свинца, пушек, ядер, боевых припасов, не брать с собой товаров, принадлежавших купцам других наций, и т. д. В 1583 г. было положено начало политическим сношениям Франции и России. В том же году французы с разрешения Ивана IV впервые побывали в Коле.155

Русское правительство приветствовало появление в устьях Северной Двины фламандцев, голландцев, ганзейских немцев и французов, которые в 60—70-е гг. XVI в. ходили к Нарве. Стремясь привлечь их к участию в беломорской торговле, оно решительно отвергало притязания английской королевы на то, чтобы исключительными торговыми правами в России обладала Московская компания, призывало Елизавету не препятствовать приходу «некомпанейских» англичан и других торговых иноземцев к русским северным пристаням.156

Наряду с пятью северными пристанями, предоставленными англичанам в 1584 г. (в устьях рек Печенга, Варгуза, Мезень, Шума и у «Корельского пристанища»), две пристани — в Пудожемском устье (в 15 верстах от Ягорного острова) и на Коле — были отданы голландцам, которые незадолго до того водворились в Пудожемской гавани, поставив на берегу двор и амбар. На Коле также было разрешено приставать французам.157 Помимо контролируемых правительством северных портов, въезд иностранцам в Россию был воспрещен. В 1586 г. торговля из Колы была перенесена в Архангельск. С этого времени в Коле разрешалось торговать лишь треской, палтусом, рыбьим жиром и ворванью.158 В связи с этим русский царь извещал датского короля, что «в Коле волости торгу есмя быти не велели, зан[е] же в том месте торгу быти непригоже: то место убогое».159

В октябре 1585 г. Федор Иванович направил французскому королю Генриху III грамоту, по которой всем французским купцам разрешалось приходить к Холмогорской пристани (Архангельску), другим порубежным и внутренним городам страны с правом торговать и беспрепятственно выезжать из России. Затем, в марте 1587 г., Федор Иванович подписал жалованную грамоту товариществу французских купцов в Париже, возглавляемому Жаком Параном. Она была обращена к воеводам и другим должностным лицам Архангельска, Холмогор, Ярославля, Москвы, Новгорода и Пскова, которым вменялось в обязанность предоставлять приезжавшим от имени компании Парана французам «по-вольную торговлю», взимая с них лишь половину тех пошлин, которые вынуждены были платить другие торговые иноземцы.160 На другую французскую компанию, резидентом которой в России был Мельхиор де Мушерон, и на отдельных французских купцов указанные льготы не распространялись.161

Отдельные компании нидерландских купцов также «пользовались правом вести оптовую торговлю и уплачивать половину пошлины».162 Первой из их числа, вероятно, была компания, возглавляемая Марком Фогеларом и Адрианом Зебрехтсеном, деятельность которой в России началась еще при Иване IV. «Может быть, — допускал В.А. Кордт, — уже при царях Федоре Ивановиче и Борисе Годунове, а во всяком случае при Василии Шуйском нидерландцы Марк Юстуссон де Фогелар и Адриан Лукассон Зебрехтсен платили лишь половину пошлин».163 А.В. Демкин в этом вопросе более категоричен, полагая, что уже Федор Иванович предоставил этим иностранцам «право уплачивать половину таможенных пошлин. Грамота подтверждалась его преемниками».164 Как бы то ни было, И.М. Кулишер допускал неточность, полагая, что с середины 1580-х гг. все голландцы «получили право торговать в различных городах с уплатой половинной пошлины».165

Нидерландским купцам в России, составлявшим торговые компании, также предоставлялось право иметь дворы в Москве, Архангельске, Вологде, Холмогорах и Усть-Коле, благодаря чему они освобождались от обязанности «ставиться» на общих гостиных дворах.166 При этом некоторые из них освобождались частично или полностью от таможенных пошлин, но делалось это с целью поощрения за их «службу» или в виде компенсации за понесенные убытки.167

В 1584 г. (при Федоре Ивановиче) Московской компании была предоставлена новая жалованная грамота, в которой фактически подтверждались привилегии и запреты 1574 г. Компанейские англичане по-прежнему могли приезжать в Москву и внутренние русские города, являя таможенным головам свои товары для отбора в казну (оплата таких товаров предусматривалась, но делалось это не всегда), и торговать, уплачивая половину положенных пошлин: «А пошлин с них всяких с их товаров емлют тамги и проезжего половину во всем государстве нашем где коли приехав учнут торговати по нашему уложенью где как в таможне наши уставные грамоты а другой половины тамги с них не емлют нигде ни в котором городе».168

Одновременно англичанам запрещалось привозить в Россию чужие товары, бывать в Казани и Астрахани без царского разрешения, торговать в розницу в своих дворах, привлекать подданных московского царя для закупки по городам русских товаров или для реализации на русском рынке товаров компании, кабалить русских людей, превращая в «закладней», держать на московском дворе больше одного русского работника, высылать в Англию людей компании без царского разрешения, «оставлять или хранить имущество» русских людей «или путем залогов скрывать его». В Москве право суда и расправы над англичанами переходило к государственному казначею и дьяку Посольского приказа, а в городах — наместникам и воеводам. Таким образом, англичанам не удалось вернуть себе ранее утраченную привилегию на «беспошлинную» чеканку монеты.169

Благодаря участию англичанина Джерома Горсея, сумевшего добиться расположения Бориса Годунова, в 1586 или 1587 г. компании была пожалована новая грамота, освободившая ее от уплаты пошлин. Однако ни один из запретов 1584 г. не был устранен. Не были восстановлены и привилегии 1569 г.: «1) что английские товары не будут обыскиваться царскими чиновниками, 2) что никто кроме компании не будет иметь право торговать северным путем, 3) что ни один англичанин, не принадлежащий к компании, не может торговать через Нарву без особого разрешения королевы под страхом конфискации своих кораблей и 4) что агент может с помощью русских властей высылать всякого англичанина, который явится в Россию без особого разрешения королевы».170 Особое недовольство компании возбуждало новое распоряжение русских властей о записи в Холмогорах всех привозимых из Англии товаров, впрочем, без права местной администрации раскрывать тюки.171

Из английского источника известно, что в 1589 г. компании было вновь отказано в исключительных торговых привилегиях, и лишь по настоянию английского посла Джайлса Флетчера (1588—1589) ей было вновь разрешено торговать с уплатой половинной пошлины, хотя в действительности благодаря ходатайству Годунова компания не платила ничего.172 Из письма Федора Ивановича королеве Елизавете также следует, что в 1589 г. англичанам удалось вернуть себе прежнюю льготу приезжать в Казань и в Астрахань «и во все государства за Хвалимское (Каспийское. — М.Ш.) море, в Перситцкую землю, тож и Кизылбажсая земля, и в Бухары и в Шемаху и во все тамошние государства ездити торговати».173

Во время переговоров с Дж. Флетчером русское правительство вновь отвергло монополистические притязания Московской компании. При этом оно стремилось внушить английскому дипломату мысль, что с потерей «Ругодивского пристанища» (Нарвы) в 1581 г. проведение прежней политики, ведущей к ограничению международной торговли в Архангельске, стало невозможно.174 В 1597 г. англичанам удалось незначительно продвинуться вперед в утверждении своей торговой монополии в России. В том году в Архангельск был послан царский указ с предписанием не выпускать из города во внутренние области голландцев и других иноземцев, включая англичан, не принадлежавших к компании. Однако этот указ оставался в силе недолго.175 Уже в 1598 г. царь Борис (1598—1605) выдал Московской компании новую жалованную грамоту, которая повторяла привилегии 1586 г. и не давала компанейским англичанам никаких новых преимуществ и никак не ограничивала торговлю других иноземцев из других стран. Таким образом, каждый желающий мог участвовать в торговле с Россией.176 В 1599 г. некоторые нидерландские купцы уже имели на руках новые жалованные грамоты, дозволявшие приезжать во внутренние города страны. Другие ходатайствовали о выдаче или возобновлении проезжих и жалованных грамот.177 Если в 1570-х гг. XVI в. к устьям Северной Двины ежегодно прибывало от 6 до 10 английских торговых судов, то в 1580-х гг. — до 14 английских, голландских, датских, а в 1590-х — до 25 английских и голландских.178

В исторической литературе существуют различные мнения относительно хозяйственной ситуации в России в конце XVI в. Так, одни авторы полагают, что в 1590-е гг. стала проявляться тенденция к улучшению экономического положения. В связи с этим высказывается предположение, что внутренний рынок вступил в процесс стабилизации, успешно поднималось хлебопашество, снижались цены на предметы первой необходимости, прежде всего на сельскохозяйственную продукцию, а в конце XVI — начале XVII в. наметилось оживление торговли со странами Северной и Западной Европы.179 Согласно же другой точке зрения, кризис в России, начавшийся в 1570-е, продолжался и в 1590-х гг. Причем он не только охватил всю территорию страны, но и продолжал расширяться и обостряться. По-прежнему значительные массивы площадей не возделывались или разрабатывались «наездом», без соблюдения основных принципов агрикультуры. Заброшенные земли все чаще зарастали лесом. Численность населения центральных районов к концу XVI в. не достигла предкризисного уровня. Сокращение посевных площадей вызывало повышение хлебных цен и полуголодное существование широких слоев населения.180

Как бы то ни было, в конце XVI — начале XVII в. укрепились связи России с городами Прибалтики. Некоторые купцы из Нарвы, Риги и Ревеля даже добивались перехода под власть России. Вопреки условиям Тявзинского мира произошло упрочение торговых отношений с Данией: купцам — подданным датского короля — было пожаловано право свободного приезда в Россию и разрешено учреждение торговых дворов в Новгороде, Пскове и Ивангороде.

В самом конце XVI — начале XVII в. наметилось сближение с северогерманскими городами, экономические интересы которых также оказались ущемлены Тявзинским миром. Между 1598 и 1600 гг. были выданы жалованные грамоты любекским купцам Е. Мейеру и Б. Тунеману, которым разрешалось приезжать в Архангельск, на Двину, в Усть-Колу, Новгород, Псков, Смоленск и Москву с уплатой полных пошлин. В 1603 г. купечеству Любека было пожаловано право свободного приезда в пограничные и внутренние русские города с платежом лишь весовых пошлин.181 Кроме того, по жалованной грамоте 1603 г. любекские немцы избавлялись в порубежных таможнях от осмотра и оценки привозных товаров. Им разрешалось: устраивать дворы в Архангельске, Пскове, Новгороде и Ивангороде; нанимать приказчиков и дворников; держать и варить «про себя» «питье»; переделывать привозные ефимки и серебро в русские деньги; судиться в Москве и т. д.182 Однако, поскольку «любекские немцы» стали под видом своих сограждан привозить с собой в Россию нидерландских, гамбургских и других иноземных купцов, избегавших таким способом пошлинного обложения, правительство Бориса Годунова в 1604 г. отменило эту привилегию и вновь ввело полное взимание пошлин с любекских товаров.183

<<   [1] ... [37] [38] [39] [40] [41] [42] [43] [44] [45] [46] [47] [48] ...  [88]  >> 


Контактная информация: e-mail: [email protected]   
Все о таможне